129 лет назад, 6 июля 1882 года, родился известный русский египтолог Владимир Михайлович Викентьев. Вторую половину своей жизни он провел в Египте.
В египтологию Викентьев пришел уже человеком зрелым. Он долго искал себя: окончил сначала с отличием Московское коммерческое училище, потом короткое время был студентом и Лесного, и Политехнического, и Сельскохозяйственного институтов. Ни одна из этих профессий его не заинтересовала. Не знаю, что послужило толчком (возможно, поездка в Петербург и посещение Эрмитажа, где в то время уже была очень приличная коллекция египетских древностей), но египтология полностью захватила Викентьева. В 1906 году он бросил всё и уехал за границу. Семь месяцев изучал древнеегипетские памятники сначала Лувра, а затем Британского музея. А после возвращения на родину поступил на историко-филологический факультет Московского университета.
Впрочем, непоседливый Викентьев прервал в 1910 году учебу и уехал в Берлин, к знаменитому египтологу Эрману, корифею древнеегипетского языка. Диплом университета он получил лишь в 1915 году, в возрасте 33 лет.
Работать Викентьев пошел помощником хранителя восточных коллекций Исторического музея в Москве – были в нем тогда и такие коллекции. Параллельно занимался переводом древнеегипетских текстов, но еще больше – просвещением. Он был одним из основателей Кружка по изучению древних культур. И когда! В июне 1917 года! Через год кружок был преобразован в общество. И в том же 1918 году по инициативе Викентьева на базе Исторического музея был создан Музей-институт классического Востока. «Русскому самосознанию ближе Восток, чем Запад, и по существу, и исторически, – писал Владимир Михайлович в направленной им в наркомат просвещения объяснительной записке к проекту создания музея-института. – Но до сих пор Восток воспринимается нами почти исключительно сквозь призму чувства и в виде мусульманского средневековья. Восходя несколькими своими истоками через Византию и Библию к древнейшим цивилизациям Сенаара и Нила, мы тем не менее способны все еще с удивлением вопрошать: «Что нам Египет?» и «Что нам Вавилон?»
Нелепость подобной ситуации была для Викентьева очевидна, и он хотел исправить ее. Кроме того, в России было несколько крупных историков-востоковедов, но не было единой востоковедческой школы. Проект Владимира Михайловича призван был исправить и это упущение. И представьте себе, в разгар Гражданской войны он был принят! Правда, штат у музея-института был скромный, всего пять человек. Но в конце 1918 года новое учреждение было создано и вскоре начало работать. Там читались лекции, преподавались древние языки. Пополнялась коллекция музея-института, превысившая вскоре 4 тысячи единиц хранения, комплектовалась библиотека. Велась и научная работа. Так, известный художник и искусствовед Игорь Грабарь провел экспертизу расписных деревянных саркофагов. Примечательно, что в технике древнеегипетской живописи Грабарь нашел сходство с древнерусской.
Но масштабы деятельности музея-института оставались всё же скромными. Чтобы развернуться как следует, Викентьеву не хватало знаний, книг и связей с зарубежными египтологами. Он попросился в длительную командировку за границу. И в конце 1922 года добился своего. Полгода Владимир Михайлович провел в Берлине, затем перебрался в Париж. «Этим заканчивается подготовительная стадия моей командировки, основное задание которой – поездка и работа в Египте, – писал он 7 сентября 1923 года в отправленном в Москву отчете. – Интерес и важность этой последней особенно усиливается теперь благодаря беспримерному в своем роде открытию гробницы Тутанхамона». Гробницу эту обнаружил в ноябре 1922 года английский археолог Говард Картер в Долине царей близ Луксора. И поныне она – единственная царская гробница, найденная не разграбленной, со всеми ее многочисленными сокровищами.
20 ноября 1923 года исполнилась мечта Викентьева. Опытный египтолог, которому пошел уже 42-й год, впервые приехал в Египет. Ничто, казалось, не предвещало того, что на родину Владимир Михайлович уже не вернется, что в Стране фараонов ему предстоит остаться навечно. А случилось вот что.
В начале 1924 года наркомат просвещения принял решение объединить коллекции восточных древностей, разместить их в Музее изящных искусств в Москве (ныне – Музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина) и назначить Викентьева заведующим отделом Древнего Востока. Узнав о новом назначении, Владимир Михайлович написал в Москву: надо ли ему срочно возвращаться или можно еще какое-то время продолжать научную работу в Египте? Сначала ему ответили, что необходимости срочно возвращаться нет. Но в августе того же года руководство Музея изящных искусств предложило Викентьеву вернуться. Для этого ему нужны были деньги на дорогу и разрешение на въезд в СССР. Запросили начальство.
В ожидании ответа по протекции старшего коллеги, В.С. Голенищева, работавшего тогда в Каире, Викентьев начал читать лекции по древнеегипетской филологии в каирском Французском институте восточной археологии. «Я встретил полное научное содействие со стороны нашего великого египтолога-лингвиста Голенищева, – писал Владимир Михайлович другу в Россию 30 мая 1924 года. – Я прослушал и целиком зафиксировал курс египетского языка, впервые прочитанный им в эту зиму в здешнем университете и представляющий собой изложение совершенно самостоятельно построенной египетской грамматики».
Ответ из Москвы наконец пришел, но совсем не такой, какого ждал Викентьев. С 1 февраля 1926 года его уволили из Музея изящных искусств. Почему так произошло? Исследователи пока не нашли ответ на этот вопрос…
Викентьева приняли на должность профессора в Каирский университет, где он проработал всю оставшуюся жизнь. В 1990-е годы я встречался с местными египтологами старшего поколения, которые были его учениками и очень хорошо отзывались о своем учителе. Скончался Владимир Михайлович 9 февраля 1960 года и похоронен в «русском склепе» на греческом православном кладбище в Старом Каире.
Владимир БЕЛЯКОВ.
«МК в Египте», № 12(042), 3 — 16 июля 2011 года.
