Год назад, 25 января, группа египетской молодежи устроила демонстрацию на площади Тахрир, требуя отмены чрезвычайного положения и демократизации страны. Это событие дало толчок массовым выступлениям протеста против режима президента Хосни Мубарака, заставившим его покинуть свой пост.
Годы правления Мубарака были противоречивыми. С одной стороны, в стране сохранялась стабильность, а в последние годы благодаря ей – и быстрый экономический рост. Множился новый средний класс, образованный и материально благополучный. Именно он и стал заводилой прошлогодней революции. С другой стороны, сохранение чрезвычайного положения с момента убийства президента Садата 6 октября 1981 года породило бесконтрольность спецслужб и массовые нарушения прав человека, а монополия на власть – сращивание с ней крупного бизнеса и масштабную коррупцию. Так что недовольство режимом копилось не только у молодых либералов. К их выступлению присоединились и обиженные спецслужбами, и исламисты, которых преследовал режим, и представители низших слоев египетского общества, которые, несмотря на экономический рост, всё еще едва сводили концы с концами. Протестная масса оказалась настолько велика, что режим не выдержал ее. Власть перешла в руки военных, пообещавших осуществить чаяния революционно настроенной молодежи.
Впрочем, уже референдум 19 марта по временной конституционной декларации и «дорожной карте» перехода к гражданскому правлению выявил раскол в египетском обществе. Либеральная оппозиция призывала египтян голосовать «против», потому что «дорожная карта» предусматривала сначала парламентские выборы, а уже потом принятие новой конституции и выборы президента. Не устраивали ее и предложенные сроки парламентских выборов – в течение трех месяцев. Революционеры, не имевшие собственных партий, опасались, что наиболее организованная и многочисленная политическая сила – ассоциация «Братья-мусульмане» – одержит на выборах победу и скроит потом конституцию на собственный лад. Тем не менее предложения военных поддержали на референдуме свыше 77% египтян.
Такой исход референдума, как представляется, был не столько результатом призыва исламистов сказать «да» предложениям военных, сколько стремлением «молчаливого большинства» как можно скорее стабилизировать обстановку в стране. Ведь всякая революция разрушительна, и египетская не составила исключения. После свержения Мубарака повседневная жизнь миллионов египтян заметно осложнилась. Напуганные беспорядками, страну стали покидать иностранные инвесторы. Значительно сократилось число туристов. Выросли цены, усилилась безработица. Расцвела преступность: во время революции из тюрем сбежали тысячи уголовников.
Военные в конце концов уступили революционерам и перенесли парламентские выборы на конец ноября. Но это лишь удлинило переходный период и еще больше обострило возникшие после революции проблемы. Победу же на выборах всё равно одержали исламисты. Мне кажется, что и сами революционеры невольно подыграли им своими периодическими возвращениями на Тахрир, которые вновь дестабилизировали успокоившуюся было обстановку. Комментируя итоги выборов, видный египетский политолог Абдель Монейм Саид отмечал, что «молчаливое большинство» не против революции. «Но оно отчаянно требует стабильности – не такой, как при прежнем режиме, возврата к прошлому никто не хочет, а такой, которая позволит Египту двигаться вперед».
Так что же изменилось за год в Египте? Наиболее очевидный результат – первые по-настоящему свободные парламентские выборы. Революционеры требовали их и получили. Ну а что не они стали победителями – на то и демократия. Свое слово сказал весь народ, а не только его часть. Из истории хорошо известно, что плодами революции нередко пользуются в первую очередь не те, кто стоял у ее истоков. Впрочем, парламентские выборы – необходимый шаг к строительству нового египетского государства на демократической основе, а от этого выиграют все слои населения.
Революция разбудила египтян. К избирательным урнам стояли длинные очереди, чего раньше не было. В стране возникли три десятка новых политических партий, множество газет и телеканалов. Египтяне вдохнули воздух свободы. Правда, у этой свободы есть подчас привкус вольницы, но, думаю, ее можно списать на «болезнь роста».
Либерально настроенные египтяне обескуражены победой исламистов на выборах и опасаются, что те могут навязать стране религиозный режим. Исключить такую возможность нельзя. Но мне кажется, что вероятность этого невелика. Во время своей работы в Египте в 1990-е годы я периодически общался со сторонниками политического ислама. Это были образованные, разумные люди, которые считали религию фактором мобилизации людей на борьбу с несовершенством египетского государства. Самая старая и влиятельная группировка исламистов, ассоциация «Братья-мусульмане», возникла в 1928 году как реакция на модернизацию страны по западному образцу и сопровождавшую ее агрессию западной культуры. По сути, это движение социальное и культурное, стремящееся к сохранению традиций мусульманского большинства египетского общества. Попадались среди «братьев» и экстремисты, и фанатики, но они, как правило, откалывались от ассоциации и формировали собственные организации. Именно созданная «Братьями-мусульманами» Партия свободы и справедливости набрала на парламентских выборах больше всего голосов, хотя и не получила абсолютного большинства.
Строительство нового Египта только началось. Парламентские выборы лишь заложили для него фундамент. Предстоит еще построить стены – разработать и принять новую конституцию, а уж потом соорудить крышу – избрать президента страны. Я очень надеюсь на то, что в новом доме египтянам будет жить светлее и уютнее, чем в том, который они разрушили год назад.
«МК в Египте», № 02(056), 29 января – 11 февраля 2012 года.
