Уважаемые читатели, мы продолжаем публиковать отрывки из романа известного египетского писателя Хайри ШАЛЯБИ (1938-2011) «Меблированные комнаты «Аттыя» (2007), за который автор получил престижную литературную премию Нагиба Махфуза.
Продолжение. Начало в №№ 03 (81), 5 (83), 7 (85), 9 (87), 11 (89), 13 (91), 15 (93), 17 (95), 19(97) от 2013 г.
Абдалла остановился у большого магазина, торгующего свежей и солёной рыбой, заполненного бочками, столами и покупателями. В самом дальнем его углу сидел мужчина, бледный как свеча, с квадратным лицом, обрамлённым длинной бородой и молитвенной шишкой размером с крупный финик. Абдалла знаком показал мне остановиться, а сам направился через весь магазин к этому человеку. Тот почтительно поднялся, Абдалла наклонился к нему и что-то неразборчиво прошептал на ухо. Я заметил, что бородатый незнакомец тайком кидал на меня смущённые, торопливые взгляды; я отошёл от входной двери и встал к ней спиной. Проговорив с этим человеком достаточно долгое время, Абдалла подошёл ко мне, положил опять руку мне на плечо, и мы продолжили свой путь.
Мы вышли к улице аль-Хайри и оттуда направились в сторону соседних переулков. При этом Абдалла всё время останавливался у различных магазинов, потом он ненадолго исчез в одной из лавок, а когда появился, мы пошли на Часовую площадь. Она была очень красива: её обрамляли по периметру стены школы аль-Муаты и городского кинотеатра, за которым расположилась городская библиотека; всё это напоминало здания
государственных учреждений во всех крупных городах мира, как бы говоривших всем своим видом: «Я – государственное учреждение». Там также находилось и здание студенческого кафе со стеклянными стенами, вытянутым, как банкетный зал, вестибюлем и приподнятым над остальной территорией площади тротуаром. Заведение всегда было заполнено посетителями, большинство из которых являлись студентами и преподавателями. Заходили туда и деловой народ, и мускулистые юноши, а также девушки в голубых фартуках, белых шапочках и с сумками с живописным орнаментом, прикрывавшими их полные груди; их милая суетливость создавала приятную атмосферу и радовала глаз. Кафе наполняли стук нардов и игральных костей, шорох перетасовываемых карт, бульканье кальянов и звонкий смех женщин. Чашки и чайники сверкали на подносах, как и скатерти, пол, стеклянные стены, которые были украшены неоновыми огнями. Так что по вечерам кафе выглядело как бассейн. Сразу за ним располагалась улица ан-Нади, гордость этого города: на ней находился ухоженный и разросшийся сад и клуб, где собирались крупные государственные чиновники. Часть этой улицы пересекала железная дорога, по которой курсировал поезд, перевозивший крестьян из одних близлежащих деревень и пригородов в другие. Состав этот обычно издавал свист, напоминавший вопль матери, у которой отняли её дитя, его вагоны выглядели пустыми, и лишь иногда в них можно было разглядеть фигуры крестьян, эфенди, школяров и домашний скот, которого везли на ярмарку или живодёрню.
Абдалла останавливался у некоторых торговых лавок, как будто собираясь в них зайти, но в последний момент передумывал. Наконец, к моему удивлению, мы зашли в большой магазин, торгующий исключительно товарами, произведёнными в Египте. Он втолкнул меня внутрь, и мы какое-то время провели у полок с товарами и прилавков. Абдалла купил мне две пары прекрасных брюк: одни голубые, из великолепного водонепроницаемого материала, а другие – серые, шерстяные. Ещё он взял мне две рубашки с отложными воротниками, два комплекта нижнего белья, две ночных галабеи, ботинки без шнурков, две пары носков и два носовых платка. Все покупки он предварительно прикладывал к моему телу, придирчиво выбирая нужный размер, цвет и материал. Затем он оплатил их, и сумма оказалась такой большой, что я испугался и покрылся потом от смущения, хотя в глубине души был абсолютно счастлив. Мы вместе вынесли из магазина пакеты с купленной одеждой, он подозвал извозчика, буквально затолкал меня в коляску, сел рядом и крикнул: «На улицу Салах ад-Дина, приятель!». Извозчик натянул поводья, я подпрыгивал в такт стуку, издаваемому лошадиными копытами сначала об асфальт, а потом, когда мы ехали по переулкам вблизи Салах ад-Дина, о булыжник, причудливо уложенный в виде островков, окружёнными рытвинами, наполненными сточной водой и нечистотами.
Мы вышли у старого трёхэтажного дома, каждый этаж которого был украшен одинаковыми балконами. Абдалла шёл впереди; мы поднялись по старой, извилистой мраморной лестнице. На третьем этаже остановились перед двустворчатой дверью, напротив которой находилась ещё одна. Абдалла постучал в дверь и повернулся лицом к противоположной двери, которая вскоре открылась и из которой выскочил маленький ребёнок, быстро скрывшийся от нас в глубине квартиры. Я увидел традиционные диваны, обитые бархатной тканью. Напротив них стояли несколько позолоченных стульев для гостиной, на полу лежал дорогой ковёр пёстрой расцветки. На стене напротив нас висел портрет шейха Хасана аль-Банны (1906-1949, египетский политический деятель, основатель партии «Братья-мусульмане». – Прим. авт.): какой-то весьма талантливый художник изобразил его с добрым и деликатным выражением на лице, маленькой феской и аккуратно подстриженной бородкой. Рядом висел портрет полковника Гамаля Абдель Насера, полностью поглощённого игрой в шахматы. Напротив было видно очень старое изображение дряхлого старика, одетого в шерстяной плащ и войлочную феску; черты его лица выдавали его магрибинское происхождение, и я предположил, что это дед Абдаллы Абу Хантура.
Он закрыл дверь и положил покупки на диван, а потом задёрнул занавеску, за которой находился коридор, извинился и исчез. Я сел на диван; на овальном мраморном столике лежало множество журналов: «Мольба», «Кафедра Ислама», «Послание», «Культура», а также школьные пьесы религиозного характера, сочинённые шейхом Абд ар-Рахманом аль-Банной, Коран большого формата с комментариями аль-Джаляляйн (широко известные в мусульманском мире комментарии к Корану, написанные египетским богословом Джаляль ад-Дином аль-Махалли (1459) и его учеником Джяляль ад-Дином ас-Суюты (1505). – Прим. авт.), словарь «Мухтар ас-Сыхах» (словарь арабского языка, составленный известным лексикографом Абу Бакром ар-Рази (865-925). – Прим. авт.). А прямо за моей спиной я обнаружил большой, массивный книжный шкаф со стеклянными дверцами. Через них я разглядел ряды драгоценнейших книг в переплётах, на корочках которых были золотом вытиснены их названия.
Едва успел я пролистать несколько выпусков «Послания», как занавеска снова раздвинулась, из-за неё показался Абдалла, одетый в галабею из тонкого хлопка и шапочку, и сказал мне: «Пошли». Я поднялся и последовал за ним по длинному коридору. Мы прошли мимо кухни, где я заметил ряды кастрюль с тарелками, холодильник, газовую плиту и печку; вся кухня была окутана пьянящими запахами разогретого масла и жареного мяса. У следующей двери мы остановились – это была ванная комната. Абдалла пригласил меня зайти в неё, а потом сделал круговое движение вокруг своей головы и груди. Я зашёл внутрь, увидел душ, мочалку, лежащий на ней кусок душистого мыла и большое полотенце, висящее на крючке на двери, которую Абдалла, выйдя из ванной комнаты, плотно закрыл. Я полностью разделся, включил душ и принялся скрести своё тело мочалкой, намыленной мылом. Я пришёл в восторг от шума, издаваемого потоками воды, который смешивался со звуками радио, доносившимися из соседней комнаты. Я даже мог узнать голос Мухаммада Шарифа, ведущего программы «Судьбы». Он пел о хороших временах и счастливых днях, проведённых в кругу семьи и детей. Как только я выключил душ и шум воды прекратился, звук радио стал громче и отчётливее: раздались пронзительные звуки глиняной флейты, под аккомпанемент которой запела Рафиа аш-Шаль (известная египетская певица и актриса, популярная в середине прошлого века. – Прим. авт.), со стонами вопрошающая: «Где же ты, о, Марзук?». Мне сразу же представилось, как моя собственная мать сидит на корточках на пороге нашего деревенского дома и плачет, услышав ту же самую песню в сопровождении флейты, так, как если бы и у неё в жизни был некий пропавший Марзук, которого ей очень хотелось снова увидеть.
Продолжение следует.
Автор перевода: арабист-филолог Сарали ГИНЦБУРГ.
«МК в Египте», № 02(099), 2 февраля 2014 года.
