Уважаемые читатели, мы продолжаем публиковать отрывки из романа известного египетского писателя Хайри ШАЛЯБИ (1938-2011) «Меблированные комнаты «Аттыя» (2007), за который автор получил престижную литературную премию Нагиба Махфуза.
Продолжение. Начало в №№ 03 (81), 5 (83), 7 (85), 9 (87) от 2013 г.
– Клянусь сегодняшней ночью, у нас больше ничего нет. Это всё, что мы заработали потом и кровью за всю прошлую неделю. Уж прости нам недостающие пять пиастров, да вознаградит тебя за это Всемогущий! Ради этого прекрасного гостя! – произнесла женщина.
– Какое тебе дело до этого гостя? – спросил Шавадфи.
Затем он взял в руку монеты и принялся рассматривать их. Найдя полмилльема, Шавадфи протянул их потрёпанному мужчине и сказал:
– Купи-ка нам большой лист линованой бумаги. В любом магазине.
Тот поднялся, взял монету и ушёл. Шавадфи опустил пиастры в карман и стал искать кисет с табаком, который нашёлся прямо под его бедром. Открыв его, он свернул сигарету, положил её рядом, потом свернул другую и протянул мне: «Кури!» После этого свернул ещё и третью, для себя, прикурил её от тлеющих углей, а также прикурил и мою. Сразу после этого вернулся мужчина с листом линованой бумаги, который он протянул Шавадфи. Тот дал ему третью сигарету и произнёс: «Мы собираемся поженить этих мужчину и женщину».
Я сначала не понял и принялся смущённо оглядывать всю троицу: «Что ты сказал?»
Он махнул рукой, как будто раздосадованный моей глупостью: «Мы собираемся написать брачный договор. Что? Ты не понимаешь?»
– Но ведь этим должны заниматься в суде. Разве у вас есть на это право?
Шавадфи сердито посмотрел на меня: «Это современное изобретение. Законный брак – согласие двух сторон пожениться».
Я обжёгся сигаретой и в раздражении её отбросил: «Дядя Шавадфи, это не по закону!»
С саркастической усмешкой он отвечал: «Закон? Какой это закон ты имеешь в виду? Он существует для дураков! Просто делай что я тебе говорю, обещаю, что даже заплачу тебе за это. За то, что ты напишешь договор, я дам тебе целый пиастр».
Серебряный пиастр с дырочкой посередине упал мне на колени. Я нервно отбросил его в сторону: «Дядя Шавадфи, я не разбираюсь в таких вещах и не стану этого делать».
Сжав мою руку двумя пальцами, как щипцами, он прошипел: «Я тебе продиктую, а ты всё запишешь. Не упрямься, а то я рассержусь. Я очень тебе советую не особенно со мной умничать. Лучше попытайся мне понравиться. Давай, пиши!»
Я поправил лист бумаги на доске: «Писать что?»
Сидя, Шавадфи выпрямил спину, поднял одно колено, чтобы опереться на него рукой, и принялся мне диктовать: «Настоящим подтверждаю, что я, Абд аль-Фадиль Байюми ат-Туди, родившийся в деревне ат-Туд, провинция Бехайра, проживающий в меблированный комнатах Аттыя, старая Шубра, город Даманхур, обмыватель мёртвых, взял в жёны Сабиху аль-Биршуми, ремесло – повитуха, которая также проживает в меблированных комнатах Аттыя. Наш брак заключён в соответствии с законами Ислама и Сунны, завещанной нам Пророком, сумма выкупа известна только нам двоим. В случае же развода я обязуюсь выплатить сумму в пять фунтов до последнего милльема».
– Ты написал это?
«Так, теперь с новой строки: «Настоящим подтверждаю, что я, Сабиха аль-Биршуни Хасанейн, повитуха, проживающая в меблированных комнатах Аттыя, старая Шубра, город Даманхур, согласилась вступить в данный брак в соответствии с законами Ислама и Сунны, завещанной нам Пророком, а также что я получила вышеуказанный выкуп и стала законной собственностью моего мужа, который может делать со мной всё, что пожелает, в рамках закона. Первая сторона, Абд аль-Фадиль, обязуется обеспечивать меня и удовлетворять мои потребности в крове, одежде, еде и прочем».
– Поставь «прочем» в кавычки потому, что это означает известные супружеские обязанности.
«А вторая сторона, Сабиха аль-Биршуми, обещается быть послушной женой. И обе стороны обязуются жить в согласии».
– Написал? Прекрасно, прекрасно! Теперь ты, мужчина, давай сюда свой палец и ты, женщина, тоже… Пиши посередине строки: «В подтверждение вышесказанного» и ниже – «Абд аль-Фадиль Байюми», а напротив, с другого конца строки, «Сабиха аль-Биршуми Хасанейн».
Затем Шавадфи забрал у меня бумагу, взял в руку палец мужчины, послюнявил его, потёр чернильный карандаш и прижал палец к бумаге, на которой остался чёткий отпечаток. То же самое было проделано и с пальцем женщины. Потом попросил меня переписать этот же текст на нижней половине листа, что я и сделал. На второй экземпляр также были поставлены отпечатки. После он вернул мне два экземпляра.
– Укажи здесь: «Писано в такой-то день».
Я поставил дату, Шавадфи взял бумагу и карандаш, дрожащей рукой написал буквы своего имени и вернул мне всё обратно:
– Теперь пиши, что ты свидетель.
– Позволь мне этого не делать, умоляю!
Он буквально испепелил меня взглядом:
– И ты называешь себя мужчиной! Если не подпишешь, то ты просто тряпка! Уж не обижайся. Ты тогда полностью потеряешь моё уважение. Давай! Будь мужчиной и подпиши вместе со мной. Ты ничем меня не лучше.
И вот я взял карандаш и накарябал что-то неразборчивое. Он начал смеяться: «Клянусь Богом, это лучше, чем подпись обвинителя в суде! Браво! Теперь я заберу у тебя обратно этот пиастр, как предоплату за ночлег. Ты всё равно будешь спать здесь. Если захочешь расположиться в комнате, то приноси ещё один пиастр. А иначе – можешь спать во дворе, как вчера. Теперь отправляйся по своим делам. И да поможет тебе Всевышний найти свой путь».
Женщина сказала: «Иди, да охраняет тебя Господь».
А мужчина добавил: «Приятно было познакомиться, да благословит тебя Всемогущий».
Шавадфи же аккуратно разорвал лист на две половины и отдал одну Абд аль-Фадилю, а другую – Сабихе, но оба они сразу же возвратили их обратно Шавадфи, прося его хранить их у себя, чтобы те не потерялись. Потом он сказал им: «Ваша комната сразу за комнатой женщины-обезьяны. А теперь убирайтесь! Женщина, я хочу услышать крики удовольствия! Если же этот старик не оправдает твоих надежд, я помогу, даже если мне сначала придётся дезинфицировать тебя лимонным соком».
Сабиха хихикнула: «Да как ты смеешь! Клянусь Пророком, самым почитаемым творением Всевышнего, что нет никого чище меня в стране, чью землю омывают воды Нила!»
Когда я выходил через ворота во внешний мир, было уже жарко и асфальт обжигал мои ноги, как огонь. Мне отчего-то сделалось смешно, я стал прямо-таки заходиться от смеха, однако слова Шавадфи о работе эхом пронеслись в моей голове и показались в этот раз очень разумными.
Продолжение следует.
Фото: flickr.com
«МК в Египте», № 11(089), 02 – 15 июня 2013 года.
